Глава 13. Обеспечение технологического суверенитета
Индикаторы выполнения задач:
Разработка и внедрение технологий производства, ранее не выпускаемых на территории Республики Беларусь товаров и комплектующих в количестве не менее 15 (полного цикла).
Формирование до 2025 года не менее 100 кооперационных цепочек между промышленными флагманами и представителями малых и средних предприятий.
Рост доли инновационно активных организаций в общем числе организаций обрабатывающей промышленности до 30,5 процента, удельного веса отгруженной инновационной продукции в общем объеме отгруженной продукции организаций обрабатывающей промышленности до 21 процента в 2025 году (стр. 11).
Для любого государства вопросы технологической независимости и собственных компетенций в высокотехнологичных областях имеют стратегическое значение. Однако использование термина «суверенитет» в данном контексте является достаточно спорным и требует уточнения. Суверенитет традиционно подразумевает независимость и верховенство власти государства на своей территории, невмешательство внешних сил во внутренние дела. Но может ли страна быть полностью «суверенной» в технологической сфере, учитывая глобальную взаимосвязанность рынков, обмен знаниями и международную кооперацию в научно-технической области? Не превратится ли это в опасную автаркию и технологическую изоляцию? Здесь важную роль может сыграть механизм параллельного импорта. В случае применения санкций и торговых ограничений со стороны высокотехнологичных стран, параллельный импорт позволяет продолжать легальное использование передовых иностранных разработок в промышленности, здравоохранении, образовании и других жизненно важных сферах. Суть параллельного импорта сводится к праву государства разрешать беспрепятственный ввоз подлинного, легально произведенного товара из других стран для внутреннего использования в случае, если правообладатель – например, высокотехнологичная компания – прекратил прямые поставки в данную страну. Конкретный механизм включает правовое закрепление принципа исчерпания исключительных прав после первой официальной продажи товара в любой стране. Далее внедряется отдельная процедура подтверждения подлинности параллельно импортируемых товаров и их нахождения в легальном гражданском обороте за рубежом. Соблюдение этих условий позволяет импортировать продукцию легально при наличии санкций или прекращении прямых поставок. Параллельный импорт, таким образом, может стать эффективным инструментом поддержания открытости для глобальных технологий и знаний в условиях геополитического противостояния и риска торговых ограничений. Страна получает возможность сохранить доступ к мировым инновациям при безусловном суверенитете и правах на собственную территорию. В конечном счете, именно разумный баланс между опорой на внутренние технологические компетенции и открытостью для международной научно-технической кооперации и обмена знаниями является оптимальным подходом к укреплению подлинной, а не изоляционистской «технологической независимости» государства. Проанализируем приведенные индикаторы достижения технологического суверенитета с точки зрения соблюдения разумного баланса между развитием собственных компетенций и открытостью для международного трансфера технологий, в том числе через механизм параллельного импорта.
Важно уточнить терминологический нюанс. Гораздо более корректно говорить о «решении задач», нежели об их «выполнении». Задача подразумевает комплекс мер, действий для ее реализации, включающий анализ проблемы, поиск оптимального пути решения, принятие управленческого решения и его реализацию. Когда мы говорим о «решении задачи», мы обращаем внимание на процесс, включающий в себя аналитическое мышление, творческий подход и, возможно, даже инновационные подходы к решению проблемы. Этот термин лучше отражает сложность и динамизм современных задач, требующих гибкости и адаптивности в процессе их решения. С другой стороны, когда речь идет о «выполнении задачи» в командном стиле, это фактически означает механическое выполнение приказа, заданного набора действий без глубокого понимания или активного участия исполнителя. Такой подход искажает само понятие задачи, лишая его аналитической и творческой составляющей, необходимой для поиска оптимального решения. Приказ и задача – это разные концепции и важно не путать их между собой.
Слово «индикатор» в данном контексте не точно отражает суть определяемых показателей. Вместо «Индикаторы выполнения задач» лучше использовать формулировку «Целевые показатели (ориентиры) достижения технологического суверенитета». «Индикатор» подразумевает некий вспомогательный инструмент измерения/отслеживания, тогда как приведенные пункты представляют собой ключевые количественные цели или ориентиры, к которым необходимо стремиться для решения поставленных задач. Еще один возможный вариант – «Контрольные показатели в области технологического суверенитета». Слово «контрольный» здесь означает обязательный для исполнения ориентир, а не просто индикативный инструмент мониторинга.
- Разработка и внедрение технологий производства ранее не выпускаемых товаров и комплектующих (полного цикла) в количестве не менее 15.
Под полным циклом, как правило, подразумевается ситуация, когда производство товара или компонента осуществляется от начала до конца внутри одной страны – от разработки, получения исходных материалов до финальной сборки и выпуска готовой продукции без использования импортных узлов и комплектующих. Достижение полностью локализованного производственного цикла внутри одной страны – крайне сложная задача в современной глобализованной экономике с разделением специализаций между странами. Существуют лишь единичные прецеденты, когда государству удается построить замкнутые циклы в отдельных высокотехнологичных отраслях. Пример – автомобильная промышленность Японии или Южной Кореи, где доля локальных компонентов может доходить до 90-95%. Или аэрокосмическая отрасль в США, Франции, России. Но даже в этих случаях имеет место импорт специфических компонентов и кооперация с зарубежными партнерами. Обеспечить 15 производств буквально «полного цикла» без участия иностранных контрагентов представляется маловероятным и экономически нецелесообразным для большинства отраслей.
В формулировке не уточняется критерий приоритетности направлений, по которым будут созданы эти 15 производств. Насколько они будут охватывать критически значимые для экономики и безопасности страны технологии? Или речь может идти лишь о каких-то второстепенных узконишевых продуктах? Вместо количественного ориентира гораздо важнее обозначить конкретные приоритетные направления, критически значимые для укрепления технологического суверенитета государства.
Создание 15 замкнутых циклов сталкивается с серьезными ограничениями в условиях современной рыночной среды. Распределение инвестиций, определение приоритетов, создание новых производств в значительной степени зависит от оценки рисков и выгод бизнеса. Для достижения подобных амбициозных целей государству необходимо создать действенную систему стимулов и преференций для вовлечения частного сектора в реализацию приоритетных промышленных проектов, компенсируя соответствующие риски и издержки за счет госресурсов. В противном случае предприятиям будет сложно обеспечить окупаемость проектов полного цикла без привлечения иностранных партнеров и компонентной базы.
В существующей формулировке понятие «полного цикла» применительно к 15 производствам является достаточно расплывчатым и амбициозным до уровня нереалистичного. Скорее следовало бы говорить о различной степени локализации производств, комплексных мерах импортозамещения компонентов и развитии международной производственной кооперации под эгидой государства для повышения технологического суверенитета в критически важных отраслях. Формулировка могла бы выглядеть примерно так: «Создание не менее 25 новых производств полного цикла для замещения критического импорта и локализация 50 ключевых технологий и компонентов, в том числе совместно с иностранными партнерами, к 2025 году».
- Формирование до 2025 года не менее 100 кооперационных цепочек между промышленными флагманами и представителями малых и средних предприятий.
С юридической точки зрения, кооперационная цепочка как единый хозяйственный объект в белорусском праве не закреплена. Это скорее экономическое понятие, подразумевающее объединение нескольких хозяйствующих субъектов для совместного производства товаров или оказания услуг. На практике это может принимать различные организационно-правовые формы – договора простого товарищества, аутсорсинга, создания совместных предприятий и т.д. Единого централизованного управления такими цепочками не предусмотрено, каждый участник сохраняет собственную хозяйственную самостоятельность. Оценивать эффективность действующих в стране кооперационных связей с точки зрения обеспечения технологического суверенитета достаточно сложно из-за отсутствия открытых данных. Предположительно речь идет о цепочках в автомобилестроении, машиностроении, где крупные заводы используют комплектующие более мелких производителей. Однако вряд ли такие отношения способствуют серьезному продвижению в сфере высоких технологий и повышению независимости от импортных поставок наиболее критичной компонентной базы. Скорее цепочки служат для оптимизации издержек крупных госпредприятий за счет привлечения более гибких местных субподрядчиков. Формирование разветвленных кооперационных связей между компаниями разного уровня действительно представляет интерес для построения целостных технологических цепочек внутри страны. Однако сама по себе количественная цель в 100 цепочек ничего не говорит об их содержательной составляющей. Ключевым фактором должна быть не столько численность, сколько вовлеченность субъектов цепочек в разработку и производство стратегически значимых технологических продуктов и компонентов. Лишь тогда кооперация будет способствовать достижению технологической независимости. Для этого государству необходимо выделить критически важные направления, по которым нужно выстроить местные производственные альянсы и цепочки создания добавленной стоимости и уже после этого формулировать реалистичные количественные ориентиры по числу таких специализированных кооперационных объединений, исходя из реальных возможностей и потребностей соответствующих секторов промышленности.
Таким образом, сама по себе цифра в 100 цепочек между крупными и малыми игроками слабо коррелирует с задачей технологического суверенитета и представляется довольно произвольной. Куда важнее качественный аспект – насколько эти объединения будут способствовать импортозамещению и освоению критических передовых технологий внутри страны. К сожалению, в текущей формулировке этот тезис не раскрыт и нуждается в серьезной проработке с учетом реальных потребностей и возможностей промышленного сектора.
- Рост доли инновационно-активных организаций в обрабатывающей промышленности до 30,5%, доли инновационной продукции до 21% к 2025 году.
Данный тезис о росте доли инновационных организаций до 30,5% и инновационной продукции до 21% к 2025 году заслуживает критики с точки зрения его связи с задачей обеспечения технологического суверенитета. Многие страны, являющиеся активными участниками глобальных технологических цепочек и процессов международного разделения труда, демонстрируют гораздо более высокие показатели инновационности, чем заявленные целевые ориентиры правительства Беларуси. Но при этом вопрос технологического суверенитета для них не стоит столь остро. Так в Германии доля предприятий, вовлеченных в инновационную деятельность, составляет около 65% в обрабатывающей промышленности. Инновационная продукция формирует порядка 40-45% промышленного экспорта. В Швейцарии инновационно-активные предприятия составляют более 70% от общего числа компаний. В Бельгии доля компаний, инвестирующих в НИОКР, приближается к 70%, а вклад продуктовых и процессных инноваций в создание добавленной стоимости оценивается на уровне 55-60%. Южная Корея регулярно демонстрирует показатель инновационной активности промышленных компаний выше 50%. При этом ни для одной из этих высокоразвитых стран не стоит вопрос о каком-либо технологическом суверенитете или самоизоляции от глобальных рынков и кооперационных цепочек. Напротив, они являются активными участниками международного трансфера технологий и научного обмена. Таким образом, сама по себе инновационность бизнеса, высокая доля инновационных товаров в производстве далеко не гарантирует достижение провозглашаемой цели технологического суверенитета – понятия куда более комплексного и неоднозначного. Страны могут демонстрировать выдающиеся инновационные показатели, оставаясь при этом критически зависимыми от импорта узловых компонентов, лицензий, ноу-хау из-за рубежа. Технологический суверенитет – гораздо более сложная конструкция, требующая создания полностью локализованных производств критически важных технологий и разработок. Для успешного технологического развития и повышения глобальной конкурентоспособности стране необходимо оставаться вовлеченной в международное разделение труда и открытой для обмена знаниями. Замыкание на сугубо локальные разработки под лозунгом суверенитета способно привести к застою и отставанию. Сам по себе приведенный целевой показатель заметного роста инновационности экономики, каким бы желанным он ни казался, вряд ли можно расценивать как реальный ориентир в достижении технологической независимости.
Общий вывод
Приведенные в постановлении Совмина три индикатора выполнения задач обеспечения технологического суверенитета мало напоминают четко сформулированные задачи. Скорее это лишь общие ориентиры или потенциальные эффекты от достижения подлинных конкретных задач. Например, «разработка и внедрение технологий производства ранее не выпускавшихся товаров» – совершенно справедливое стремление, но не сформулированная задача. А вот «создание промышленных предприятий полного цикла по выпуску компонентов для отраслей X, Y, Z с объемом производства N единиц к 2025 году» – уже правильная постановка задачи. Подытоживая, можно сказать, что предложенные «индикаторы выполнения задач» сами по себе задачами не являются. Они не соответствуют критериям четкости, конкретики и являются лишь общими стратегическими устремлениями. Для их реального достижения следует сформулировать систему подробных, просчитанных по ресурсам и срокам реализации задач.
Автор публикации
